Честно говоря, у меня были определенные опасения со своей
Сурчикой. Дело в том, что с малых лет у меня складывалось весьма странные
отношения с животным миром. Когда мне было шесть лет, дедушка Иван
Филиппович умер. Он завещал Ивану и мне по одной овечке. Ивану досталась черная
овечка, которая с годами, приплодилась до десяти овец. Больше этого
количества мы не держали. А моя овечка, серая, самая красивая, спустя
четыре месяца сдохла по непонятным причинам. Я никогда больше в
жизни не видел, чтобы просто так овечки сдохли. Я был потрясен и сильно плакал.
Мама сказала, что это потому, что бабушке жалко было, вот и умерла. Я пошел к
бабушке и устроил ей целый скандал. «Зачем нужно было дарить мне эту овечку,
если жалко было, вот она и умерла, лучше было бы не дарить, она была бы жива».
Бабушка, чтобы как-то исправить свою оплошность, а заодно исполнить завещание
деда, весной подарила нам две козочки, одну Ивану, другую мне. Козочки
были необыкновенно красивыми. Мы с ними игрались. Я свою ласкал, вязал всякие
бантики, ухаживал с любовью. Через пару месяцев моя козочка сдохла, а Ивана –
кормила нас еще пять лет, потом мы ее продали. После этого решили, что мне
просто не везет с животными и лучше мне держаться от них подальше.
Когда я был во втором классе, у нас был очень
агрессивный петух, который меня ненавидел. Я только выходил на улицу, как этот
петух прибегал ко мне весь красный и возбужденный, взлетал мне на голову,
клевал, царапал, бил крыльями. Любые мои сопротивления были бесполезными. Он
как будто был бешенным. Интересно то, что он больше никого не трогал. Боря с
любовью называл его «Ко-ко» и всегда носил в кармане несколько зернышек. Он для
него был ручным, а для меня – грозный как степной орел. Мама говорила, что это
очень хороший петух и его нужно держать. Я так его ненавидел, что когда его,
наконец, зарезали, я не хотел его есть.
Однажды летом я пас бабушкину корову. Обычно, это делал
Иван. Вечером я подошел к корове с веревкой для того, чтобы просто накинуть
петлю на рога, как все делают и отвести ее домой. Корова посмотрела на меня
очень странно своими большими коровьими глазами, но когда я все-таки хотел
накинуть на ее рога веревку, она взбесилась, рванула с места и как дикая
побежала галопом по дороге. Тогда целая череда возвращалась домой. Так все
коровы как сумасшедшие побежали за бабушкиной коровой и галопом понеслись в
сторону села. Люди и дети не могли их догнать, так они рванули. Ближе к селу,
мужчина, который шел по дороге навстречу этой тарабарщины, стал на пути и
поднял руку вверх. Все коровы остановились, а бабушкина корова побежала
дальше. Я догнал корову в соседнем селе – Боронче. Я был испуганный, заплаканный
и запыхавшийся. Корова тоже устала и остановилась. Я боялся подойти к ней
спереди и шел все время за ней. Мы пришли домой поздно, когда уже хорошо
стемнело. Мне тогда было плохо, поднялась температура. Бабушка прикладывала мне
на лоб листья капусты и давала пить прохладное кислое молоко. Передо мной все
время были эти коровьи большие глаза. После этого, я больше никогда не пас
корову.
С малых лет Иван скакал на лошадях галопом, купал их,
запрягал и распрягал, кормил их, совал им руки в рот и они его никогда не
трогали. Я очень тоже хотел попробовать ездить на лошади. В селе это все дети
умеют. Была одна лошадь очень добрая и смирная. Иван говорил, что на ней даже
маленькие девочки катаются.
Ну, я решил попробовать. Иван мне помог сесть на лошадь,
но как только он отошел, лошадь заржала как дикая и поднялась на дыбы. Я изо
всех сил держался за ее гриву, но она никак не успокаивалась. Жутко
ржала и резко подымалась на дыбы мотая головой. Она меня скинула на
землю. Я больно упал и с земли видел, как это огромное животное прыгало надо
мной. После этого я никогда в жизни не
пробовал садиться на лошадь.
Как-то один раз я с Борей хотел попробовать виноград у
соседа. У нас был свой виноград в сто раз лучше, но почему-то нам захотелось
попробовать его мелкий «птичий глаз» виноград. У соседа была большая черная
собака на цепи, породы водолаз. На наш невинный поступок собака кинулась на
нас, сорвалась с цепи и погналась за нами. Мы побежали со всех ног в разные
стороны. Собака неслась за мной как Собака Баскервилей, догнала и стала рвать.
Я упал на землю. Собака мусолила меня, порвала всю одежду и на обеих ногах
сделала глубокие укусы выше колен. Меня положили в больницу, делали всякие
уколы, зашивали раны, но на правой ноге на всю жизнь остались следы от этих
собачьих укусов. Потом, несколько месяцев, я лежал дома, так как не мог
двигаться, было очень больно. Я маму спрашивал, почему животные ко мне
относятся так плохо. Я к ним с любовью, а они меня ненавидят. Мама говорила,
что это потому, что я «Скорпион», а животные боятся скорпионов. Когда я
выросту, то животные будут относиться ко мне нормально. Потому что есть
нормально установившиеся отношения между животными и взрослыми. Но, поскольку,
я ребенок, а не взрослый, то животные видят во мне скорпиона, вот они и
агрессивные. Никогда не нужно бегать от животных. Если видишь, что-нибудь
неладное, подымаешь одну руку вверх и спокойно говоришь : «Ша!» и
они тебя не тронут. Даже самая страшная и самая злая собака. Вот так «Ша!» и
стой на месте.
Я говорил маме, что чувствую себя несчастным из-за того,
что животные так ко мне относятся. Мама успокаивала меня тем, что есть животные,
которые ко мне хорошо относятся, например свиньи. Это потому, что по китайскому
гороскопу я кабан. Вот свиньи тебя считают своим. Я не испытывал большое
счастье от свинства, но, видать такова моя судьба. Мама мне шептала на ухо, что
за то женщины меня будут очень любить. Я сомневался.
Теперь судьба столкнула меня с Сурчикой и … с Зиной.
Я уже не сомневался, что мама права во всех непонятных
для меня вопросах. Мне всегда казалось, что отец рассуждает мозгами, а мама –
сердцем.
Однажды, на речке было много детей и мы играли с собакой.
Мы с ней купались, устраивали соревнования, завязывали ей глаза и смотрели, как
она ориентируется. Все дети обнимали эту собаку, целовали, ласкали, гладили.
Она была, действительно, очень хорошенькой. Я тоже хотел погладить ее голову и
протянул к ней руку. Она сделала «Гаф-ф!» и вся кисть моей руки оказалась в ее
пасти. Ее клыки, как капкан, давили сверху и снизу выше запястья моей руки. У
нее глаза сразу стали как стеклянные и ясно говорили о том, что еще одно
движение и рука будет укушена. Все расширили глаза и открыли рты от удивления.
Я сказал: «Ша!», капкан медленно открылся и я вытащил свою руку. Мама была
права!
Я покормил Суричику, так сказать, поросячью мою Судьбу.
Она хорошо кушала, весело вращая хвостиком вместе со своим безымянным собратом,
которого мы планировали заколоть на Новый Год. Он был в три раза старше по
возрасту и по весу. Они хорошо ладили. После ужина поросята мирно спали рядом.
Замечательные животные, подумал я, почему люди так по-свински к ним относятся?
Я для Суричики заготавливал корма по науке. На
мешках были этикетки «для Суричики». Все как полагается. Началась уборочная
страда. Иван работал помощником комбайнера, а я на этом же комбайне
копнильщиком. Мы убирали сначала горох, потом овес, потом пшеницу, и, наконец,
рожь. В мои обязанности входило, чтобы копны соломы были расположены аккуратно
в ряд. Я на ходу трамбовал солому в бункере и открывал, когда комбайн
приближался к ряду скирд. Поскольку техника не идеальная, то много зерна
сыпалось на землю. Особенно, когда пересыпали зерно из бункера в машину. Помня
о своей Суричике, я это зерно аккуратно собирал в полиэтиленовые мешки. Потом
прятал эти мешки в лесопосадке. Когда поле было уже убрано и никого в поле не
было, я с Иваном транспортировали зерно домой на велосипеде. Все было честно и
справедливо. Зерно все равно бы пропало, а так и для Суричики хорошо и для нас
не дурно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий