18. Маслобойка

                                      

 После уборки мы с Иваном закончили со сливами и пока они бродили, стали чаще ходить на маслобойку. Действительно, было много отходов потому, что, готовясь к новому урожаю, колхоз каждый день делал масло из остатков прошлогоднего подсолнуха. Это масло заливалось в бочки, которое отправлялись в город. Макуха, конечно, шла на свиноферме, но поскольку мы работали на совесть, нам перепадала тоже. Иван был авторитетом по части моторов и механизмов, это признавало все село. Дядя Савва согласился, что в пяти или шести местах нужно поменять подшипники, как говорил Иван, заменить коробки, поставить двусторонние муфты, и, самое главное, в коробках делать дырки с резьбой и закрутить «таотницы» (это шариковые ниппели на пружинах, которые пропускают солидол в одно направление под давлением). Тогда солидол будет долго держаться в коробках, а подшипники буду все время в смазке.

 Мы еще попросила цыгана дядю Василия, чтобы он нам смастерил эти хитрые коробки с герметичными таотницами. В одно воскресенье Иван все сам заменил и дядя Савва был очень доволен. 

Иван договорился с дядей Саввой, что после того, как уборка закончится и колхоз также закончит бить масло из прошлогоднего подсолнуха, они поставят мотор в ремонт. Иван говорил, что слышны клапана, а в одном цилиндре нужно кольца поменять, плохая компрессия. Это он понимал по звуку и выхлопным газам, которые были неравномерной консистенции. Для Ивана разбирать мотор было самым  большим наслаждением на свете. Тогда он никого не замечал и даже голода не чувствовал. Весь в масле подбирал зазоры, калибровал жиклеры, регулировал форсунки, менял фильтры, подбирал муфты и все такое. Если бы в это время голая Софи Лорен подошла бы к нему с новой форсункой или подшипником, он конечно кинулся бы сначала к технической детали, а потом посмотрел бы на ее бюст.

По дороге к маслобойке я с Иваном обсуждал технические детали этого микрозавода.

–  Тебе не кажется, что маховик слишком большой? – спрашивал я, – Понятно , что нужна балансировка и инерционность, но не до такой степени. Я думаю, что половина мощности мотора тратится на вращение маховика.

– Да нет, – говорил Иван, – маховик нужен и он довольно оптимальный. Другое дело, что подшипники осевого вала очень старые. Они могут крошиться, тогда осевой вал сломается от неравномерного скручивания. Это опасно!

Когда мы пришли, все еще крутилось. Оставалось 30 минут до окончания цикла.

– Вот, смотри, – говорил Иван. – Этот длинный вал является сердцевиной всего, что тут вращается. Вал начинается от мотора, откуда он получает вращение, проходит через весь зал и заканчивается маховиком. За счет маховика поддерживается балансировка. Его трудно запустить, поэтому вначале, когда мотор запускается на малых оборотах, все ремни с вала отбора мощности снимаются и дядя Савва помогает руками мотору раскручивать маховик. Правда, дядя Савва? – к нам подошел хозяин и мы втроем стали обсуждать проблему.

– Это точно. – Подтвердил дядя Савва.

– Теперь смотри, продолжил Иван, – весь этот огромный вал, на котором двенадцать вращающихся ремневых маховика, имеет четыре точки опоры. То есть опирается на четыре мощных подшипника. Что произойдет, если один подшипник начнет крошиться? Например, центральный. В первые несколько минут ничего не произойдет, все будет крутиться дальше по инерции. Но из-за того, что вал уже не скользит в подшипнике, а трется металл по металлу, то это место будет сильно нагреваться. Дальше все зависит от качества металла, из которого сделан вал. Если это очень хороший металл,  может выдержать, пока все  остановится. А если металл плохой, то он будет быстро нагреваться до бела и в этом месте вал сломается. Со стороны мотора ничего не произойдет. Кусок вала будет вращаться дальше. А вот со стороны маховика – все заклинит. Этого полтонного маховика не так просто остановить. Эти два крепления сломаются и маховик полетит вместе с валом, ломая и убивая все на своем пути. Это опасно. Я думаю, что наибольшая нагрузка падает на концевом подшипнике и на центральном. Когда все остановится, мы помоем подшипники, и посмотрим целы ли шарики. Беда в том, что я вообще, не видел нигде такие большие подшипники. Откуда дядя Савва все это взялось? Мотор, я уже понял, это русский тракторный четырехцилиндровый дизель. А вот этот вал с маховиком, откуда взялись?

–  Вал с маховиком, жаровня и пресс – все немецкое, –  сказал дядя Савва.

–  Немецкий металл хороший, –  продолжил Иван. – Но даже немецкое изнашивается с годами. Я, на всякий случай, сниму все замеры и на тракторной бригаде посмотрю по каталогу, какие подшипники подходят. Если по каталогу не найдем, попросим Тарабанова Е.И., нашего учителя русского языка, написать толковое письмо в адрес Московского Первого Подшипникового Завода. Так что, дядя Савва, когда мотор разбираем?

–  С понедельника можем начать, –  сказал дядя Савва, –  это последняя партия.

– Давай посмотрим, что у тебя есть, сказал Иван, – и они пошли разбираться, какие запасные части имеются в наличии. Я поражался, до чего тонко Иван все это понимал. Для меня все крутится и ладно. А Иван на весь этот процесс смотрел абсолютно другими глазами. Дядя Савва был хорошим механиком и ему нравилось работать с Иваном.

Зина уже заканчивала уборку и я подошел к ней.

–  Ты опять за меня делаешь работу?

–  Вы с Иваном помогаете папе, а я помогаю тебе, –  засмутилась она.

– Ну, ладно, отдохни, дай веник. Я тоже хоть что-нибудь должен сделать сегодня.

Зина молча протянула мне веник. Я в шутку взялся не за веник, а за ее руку, которая держала веник. Я крепко сжал ее пальцы (в шутку, конечно). Но эта шутка произвела на Зину неожиданную реакцию. Она стала краснеть, потом посмотрела на меня… Я не находил слов, что сказать. По моему я тоже начал краснеть.

– Это… Я завтра вечером, буду рыбу ловить на речке, недалеко от моста… У ивушки… Придешь?

– Приду, –   тихо сказала Зина и опустила глаза.